Охота за головами

Частный сыщик, страдающий галлюцинациями, нанят, чтобы вернуть мумифицированную голову монаха, украденную из собора, но зачем кому-то это нужно?

Амир просыпается от сна о пианино из плоти и костей, и когда он вытаскивает из-под подушки телефон, он видит три пропущенных звонка. Браветти никогда ничего не помещает в текст или даже в зашифрованный текст, но они больше не вместе и даже не звонят пьяным, так что это, должно быть, работа. Он нажимает на значок вызова, затем на значок динамика, затем вскакивает с кровати.

Он берет с плиты небольшую металлическую кастрюлю, добавляет брызги из-под крана. Возвращает его и устанавливает на высокий уровень. Он прижимает банку с кофе к ребрам и пытается открыть ее левой рукой, так как правая заключена в стекловолокно зеленого цвета, а затем награждает себя глотком кодеина из маленькой коричневой бутылочки, прилагаемой к гипсу.

Браветти отвечает прежде, чем вода закипит. «Хорошо полежали, а?» — спрашивает она тем холодным, сухим голосом, которым можно было бы хранить скоропортящиеся продукты. — Три чертовых раза я звонила тебе.

Амир насыпает дешевое фо-кафе в белую как кость кружку. "Пила."

— Есть легкий вариант, но меня нет в городе… — Она замолкает, и Амиру кажется, что он слышит металлический грохот и скрип поезда. «Так что я передаю сбережения тебе, приятель. Ты можешь работать?»

Амир наблюдает за паром из кастрюли, первыми пробными пузырьками. Он проводит ногтем по своей вафельной повязке. «Мне понадобятся две руки?»

— Тебе понадобятся две руки? она повторяет. — Что это за вопрос, Амир? Вы потеряли один? Сегодня утром все просто встали и перепутали части тел?

Он ждет.

«Но нет», — говорит Браветти. «В этом вы, наверное, могли бы разобраться мизинцем. Вы знаете собор Святого Иоанна? Тот, с мумифицированными крестоносцами?

Маленький кусочек воды наконец закипает. Он выливает его в кружку и размешивает, пока серые гранулы фокафе полностью не растворятся. «Да», говорит он. «Ездил туда во время школьной поездки в детстве».

«Я тоже. Все должны это делать. Чертовски увлекательная штука. Она проходит мимо чьего-то приглушенного разговора. — В любом случае, их ограбили.

— И не звонил копам?

«Очевидно, нет, если бы они позвонили мне». Амир слышит звук раздвижной двери, заглушающий фоновый шум, а затем шелест ткани. Жидкая струйка. «Они знают, кто это сделал, видите ли. Камеры поймали его ясно как день. Это был племянник директора, так что они просто хотят вернуть предмет, вот и все. Никаких медей. Никакой болтовни.

Амир нюхает фокафе; пахнет ужасно, но часть его головной боли уже проходит в предвкушении кофеина. «Что это за предмет?»

«Одна мумифицированная голова», — говорит Браветти почти ликующим голосом. «Одна мумифицированная чертова голова».

Амир отпивает из кружки. «Ты писаешь?» он спрашивает.

«Вовсе нет», — говорит Браветти. — Племянник директора отобрал голову у одного из этих безумных монахов-крестоносцев, и ты вернешь ее до того, как он продаст ее на темном рынке, или сделает из нее сигарету, или еще что-нибудь.

Поскольку фокафе не может быть хуже на вкус, Амир заглатывает внутрь немного кодеина и размешивает его. «Я сказал «моча», — говорит он. «Я имею в виду прямо сейчас. Как мы говорим. Ты в поезде, в туалете, мочешься?»

"Нет. Конечно, нет. Это было бы неуважительно». В голосе Браветти впервые звучит нотка искреннего раздражения. «Хочешь получить эту работу или нет?»

Амир осматривает свою новую квартиру: белую сборную коробку, в которой нет мебели, если не считать гелевой кровати и маленького шаткого столика, заставленного книгами, немного помятых денег и пистолетом. Он смотрит в свою единственную кружку, в которой теперь находится ведьмин отвар из поддельного кофе и больничных лекарств.

«Я хочу этого», — говорит он, садясь на край кровати. Он делает еще один ядовитый глоток.

«Отлично», — говорит Браветти. «Я пришлю директору вашу информацию и оценку». Она делает паузу. — Ты чувствуешь себя лучше, да? Больше никаких, а, эпизодов?

«Нагрузки», — говорит Амир, кладя гипс на коленную кость. — Я имею в виду, что намного лучше.